Press "Enter" to skip to content

Как работает НЛП: мифы и реальность

К нашей дискуссии по поводу эффективности НЛП присоединилась компания «СёрчИнформ». Представляем вам ответ специалиста в области верификации лжи и профайлинга — Алексея Филатова.

НЛП подвергается шквальной критике, но по-прежнему остается действенным инструментом психотерапии и методом управления субъективным опытом человека. Подход очень быстро развивается, заимствуя методики из смежных практик, так что традиционное представление о нем давно не соответствует действительности.

О том, что такое НЛП сегодня, рассказывает Алексей Филатов, тренер НЛП международной регистрации (в НЛП с 2001 г.), специалист в области верификации лжи и профайлинга, научный руководитель направления профайлинга в «СёрчИнформ».

Алексей Филатов
Алексей Филатов

Недавно здесь развернулась дискуссия об эффективности НЛП: профессиональное сообщество пытается разобраться, где правда, а где ложь и ищет доказательства действенности метода. Внесу свою лепту и я.

Зерна от плевел

Сразу проясним: НЛП – это не наука. В 70-80х годах прошлого века нейролингвистическое программирование выделилось в отдельное течение психологии, впервые обратив внимание на принципы и закономерности структурирования и восприятия субъективного опыта человека. Затем в США НЛП разделилось на когнитивистику, коучинг и психотерапию, а вот в Старом свете продолжило развиваться самостоятельно. Европейская ассоциация психотерапии признает НЛП одной из модальностей, то есть одним из способов психотерапевтической работы. Но интересно, что самым востребованным НЛП остается в России – у нас много хороших специалистов, которые активно практикуют метод и развивают его теоретическую основу.

НЛП работает со структурой субъективного опыта человека: как он воспринимает себя, других людей и окружающую действительность, как формирует на этой основе убеждения и свою собственную репрезентацию этого мира – «карту». Изучается, какие явления и инструменты могут на эту структуру влиять, а затем подходящие используются специалистом в зависимости от конкретной задачи.

Причем метода как такового нет, есть практика – на вооружение берется все, что «работает» и эффективно меняет «карту». С этой точки зрения нейролингвистическим программированием часто называют все, что результативно использует каждый отдельно взятый НЛП-ер.

В России НЛП развивают несколько школ и центров, которые не всегда эффективно взаимодействуют друг с другом. В результате возникают сложности с унификацией и актуализацией «стандартов» практики. Происходит примерно то же, что в инструментальной детекции лжи: на достаточно узком рынке присутствует несколько школ уважаемых мэтров, которые по-разному трактуют отдельные детали подхода.

В этом главная сила и одновременно слабость НЛП. Большое количество разных точек зрения и заимствований из других дисциплин, от социальных до нейро-наук, дает базу для постоянного развития. Но это же служит пищей критикам, небезосновательно обвиняющим подход в «мошенничестве» и копировании.

Субъективность и опыт

Классический аргумент критиков – эффективность НЛП невозможно проверить в условиях научного эксперимента. Но эта беда хорошо знакома всей психологии: до 80% результатов психологических экспериментов не получают подтверждения при повторе опыта. Так что приходится принимать многое на веру: например, как еще удостовериться в эффективности психотерапии, если не из субъективной оценки пациента? В психотерапии эффект почти никогда нельзя измерить объективными показателями – любая трактовка подвергается когнитивным искажениям.

Но те же искажения наблюдаются и в оценках критиков. Их скептические установки влияют на итоги проверок эффективности НЛП. Они ждут, что техника не сработает – и не разочаровываются в результате.

Кроме того, в НЛП и других психологических практиках результат эксперимента прямо зависит от компетентности того, кто его проводит. Если в условной химии одна и та же реакция произойдет вне зависимости от того, смешает реагенты студент или профессор, то опыт НЛП-ера сильно определяет эффективность производимого воздействия. И опыт требуется значительный. Я разделяю мнение, что профессионалом в НЛП может считаться тот, кто активно практикует подход не менее 10 лет.

Стереотипы устарели

Ориентироваться в массе информации об НЛП довольно сложно, особенно с учетом того, как быстро меняется практика. При этом наиболее доступные для начинающих НЛП-еров источники – литература периода становления НЛП, в которой описываются инструменты 1970-1980-х годов. С тех пор от множества методов, «сделавших имя» НЛП в свое время, уже отказались за неэффективностью.

Например, часто НЛП ассоциируют анализом глазодвигательных сигналов, то есть определением лжи по направлению взгляда человека. Но этот подход остался разве что в популярной культуре вроде сериала «Обмани меня»: и наука, и практика показывают, что связи между макродвижениями глаз (не путать с микродвижениями, саккадами!) и ложью нет. То же касается концепции репрезентативных систем. Деление людей на аудиалов, визуалов и кинестетиков давно считается условностью, как любая другая примитивная психотипология.

Вместо этого в ходу теория модальностей: важно понимать, как человек преимущественно воспринимает сигналы в зависимости от ситуации. В кино мы подключаем визуальную модальность, на концерте – аудиальную, на сеансе массажа – кинестетическую. НЛП-ер просто использует актуальный «канал доступа» к находящемуся в ней человеку.

Но чаще с НЛП соотносят практики, вообще не имеющие к нему отношения. В интернете попадаются откровенные шарлатаны, выдающие себя за НЛП-еров, и по их выступлениям в массовом сознании складывается неадекватный образ НЛП. Технику воспринимают как «руководство по манипуляции». Это, конечно, «привет из 90-х»: тогда нейролингвистическое программирование было на пике, но применялось для достижения неэкологичных целей. Например, в 1996 году телеканалы освещали предвыборную кампанию Бориса Ельцина, воздействуя на аудиторию с помощью НЛП. Подход спорный, с другой стороны, такие кейсы – наглядная иллюстрация, что НЛП работает. Оно внесло свой вклад в то, что кандидат выиграл выборы, стартовав с проигрышных 2% рейтинга.

Реальные задачи

Сегодня НЛП востребовано в психотерапии, политологии, педагогике, СМИ, управлении – словом, везде, где стоит вопрос взаимодействия людей друг с другом. Уметь разбираться в структуре субъективного опыта другого человека полезно, чтобы развивать навыки эффективной коммуникации.

Выбор инструментов зависит от задачи. Для целей обучения полезно моделирование – классический элемент НЛП, который позволяет «с нуля» построить ситуацию, где человек как бы уже владеет тем или иным навыком. Якорение используют для работы с привычками и зависимостями: НЛП научилось закреплять у человека те или иные психоэмоциональные реакции (а не реакции-действия, как в классической теории Б.Р. Скиннера) на инциденты, провоцирующие нежелательное поведение, таким образом корректируя его. Для борьбы с фобиями успешно применяют рефрейминг – с той оговоркой, что это базовый метод, который НЛП только заимствовало из общей психотерапии.

Список проблем, с которыми успешно работает нейролингвистическое программирование, можно продолжать: повышение мотивации, борьба с нерешительностью, неэффективностью. НЛП полезно в ситуациях, когда собеседник не хочет или не может вступить в прямой диалог. Подход успешно справляется с такими задачами, как верификация лжи и получение признания, предтестовая беседа и предварительное интервью. Не нужно бояться его использовать – это просто один из способов «понимания» друг друга. При этом НЛП не решает всех проблем и ограничен в использовании. Это набор работающих инструментов взаимодействия с психикой человека, а как вы им распорядитесь – зависит от цели

Наши партнеры
© 2019–2020 ООО «Триумф Инфо»