Технологический прогресс меняет схемы продаж наркотических веществ. Современные технологии гарантируют наркоторговцам интернет-анонимность, отменив личный контакт с покупателем. VPN, Прокси,Tor browser, Jabber и другие алгоритмы шифрования решают основную проблему нелегального бизнеса — отношения «продавец – покупатель» и реальный контакт.
В 2012 году возникла первая площадка в интернете по продаже наркотиков — R2D2, за прошедшие 11 лет количество сделок возрастает с огромной интенсивностью. По оценкам экспертов, оборот сбытчиков наркотиков в российской сети интернета составляет от 400 до 600 миллионов рублей. В месяц.
Организаторы интернет — магазинов получают миллионные прибыли, привлекая через социальные сети и мессенджеры рекрутов для доставки наркотиков к покупателям. Это так называемые «закладчики», или «кладмены».
Социальный состав этой категории не однороден. Кончено, много молодёжи. Но есть и пенсионеры и работающие, с виду социально состоявшиеся люди. Мужчины и женщины. Часто в нелегальном бизнесе работают несовершеннолетние.
Закладчики — расходный материал. Срок их «профессиональной жизни» не долог. У кого-то месяц, некоторые работают полгода или год. И всё. Закладчиков задерживают в ходе проведения оперативных мероприятий, часто их просто «сливают», порой они попадаются по собственной неосмотрительности. Особенно молодёжь. Статья у всех одна — 228.1 Уголовного кодекса РФ. В основном 4 часть. Срок наказания — от 10 до 20 лет лишения свободы.
Статья одна, а человеческие судьбы, драмы разные. Мы поговорили с Ириной Геннадьевной Скурту о некоторых делах петербургских «кладменов».
Справка
Ирина Геннадьевна Скурту — кандидат юридических наук, доцент, известный петербургский адвокат в сфере уголовного права. С 1998 года работает в СПбГУП, где считается одним из лучших преподавателей на юридическом факультете.
Триумф-Инфо: Ирина Геннадьевна, в вашей адвокатской практике есть много дел, где вы защищали людей, обвиняемых по статье 228.1, проще говоря, закладчиков. Расскажите о некоторых процессах, которые, по Вашему мнению, являются типичными для современной ситуации незаконного оборота наркотиков в современном Петербурге?
И.Г. Скурту: Да, совершенно верно, я много раз выступала защитником по таким делам. Расскажу о некоторых, на мой взгляд, историях, которые будут интересны. Для удобства назовём их по именам главных персонажей.
Оля
Моё знакомство с Олей началось традиционно. Мне позвонила бывшая студентка и рассказала, что есть молоденькая девушка Оля, 19 лет, которую привлекают к уголовной ответственности за сбыт наркотиков. Контакт был через брата студентки, который ранее был осуждён по статье 228 ч. 1 и получил условный срок, как несовершеннолетний. Его защищала в суде я, и студентка обратилась ко мне с просьбой встретиться с Олей и её мамой.
Это история любви. Молодость, любовь. Нежные понятия, столкнувшиеся с жестокой реальностью наркобизнеса.
Оля была влюблена в парня по имени Расул. Дагестанец, живущий в Петербурге с отцом и матерью. Мама тяжело болела. Онкология. Папа организовал сбыт наркотиков, подключив к «рабочим процессам» Расула. Одним из аргументов папы для сына было то, что необходимы деньги, большие деньги для лечения матери. Конечно, это не самое сильное оправдание той деятельности, которой занимался отец Расула.
В общем, семейный подряд работал некоторое время, до ареста папы. А дальше, ожидаемо, после задержания и осуждения отца и отправки его в Коми на достаточно длительный срок, Расул привлёк к работе Олю. Как закладчика.
Оля была очень домашней девочкой. Такая типичная «хорошистка». Закончив школу, поступила в институт. В общем, среднестатистическая девушка из благополучного мира.
Но любовь круто изменила её жизнь.
Она была наивна, и эта наивность удивляла. Давая показания, Оля говорила о том, что раскладывала наркотики, чтобы помочь Расулу быстрее освободиться от «работы» и пойти с ним погулять. И она до самого оглашения приговора не верила, что её могут осудить. Такая вот наивная юная девушка. Или инфантильная, это будет точнее. Наивность происходила от инфантильности. В 19 лет Оля обладала какой-то детской логикой, думая, что история её чувств к Расулу всё объяснит.
На суде Расул, надо отдать должное, вёл себя достойно. Он говорил, что инициатива по работе Оли принадлежала ему, что он использовал её любовь в корыстных целях. Могу сказать, что судья, молодая женщина, только что вышедшая после «декрета», прониклась к истории любви. Оля с учетом молодости, раскаяния и признания, а также других смягчающих обстоятельств, получила 2,5 года. Я ожидала худшего, такой приговор был просто праздник для Оли. Обычно мои подзащитные получали от 5 лет лишения свободы, при смягчающих обстоятельствах, конечно. Это практика ниже низшего наказания, потому что Оле реально «светило» от 10 до 20 лет.
Оля и этого не ожидала. Она была уверена, что её вообще освободят от ответственности. Инфантилизм в квадрате. Девушка зарыдала, с ней случилась истерика.
Через 2/3 срока я подала ходатайство на замену наказания менее строгим. У Оли было хорошее поведение, несколько поощрений в колонии, а еще — заболевание спины, и девушку освободили, заменив ей лишение свободы на исправительные работы.
Расул получил тоже минимально — пять лет. Сыграло роль заболевание матери и то, что он говорил, что деньги нужны были на лечение. Мама, пока Расул был в колонии, умерла.
Что можно сказать в итоге этой истории. Закончилось всё мягко, если можно применить это слово к части жизни, проведённой в колонии Олей и Расулом. Это оставляет след на всю жизнь. Биография, конечно, подпорчена.
Любовь трактовалась Расулом своеобразно, да и Оля тоже показала себя не готовой к соблазнам взрослой жизни.
Для меня это дело интересно тем, что от него протянулась ниточка к следующей моей подзащитной по 228.1 статье.
Юля
Позвонила мама девушки по имени Юля. Как обычно, родители, когда их дети оказываются в СИЗО по «наркотической» статье, начинают проявлять небывалую активность. Как и все родители в мире.
До мамы Юли дошла информация о приговоре Оле и небольшом сроке по 228 статье. Надежда на чудо привела маму ко мне.
Но чудеса не случаются каждый день. Об этом я сразу предупредила женщину. Она была в отчаянии. До встречи со мной она сменила нескольких адвокатов, один из которых взял у неё достаточно приличную сумму денег на «договориться» со следователем, да так ничего и не сделал. Женщину, понятное дело, просто «развели», воспользовавшись её горем.
История, конечно, показательна тем, что по ней видно, какие разные люди приходят в грязный бизнес закладчиков. Юля спортсменка, чемпион России по рукопашному бою, занималась женским футболом. Закончила ФИНЭК. Осталась в Петербурге, хотя сама из Ямало–Ненецкого автономного округа. Мама Юли работала в «Газпроме» на хорошей руководящей должности, поэтому дочка не испытывала особой нужды в деньгах.
Была в Юле какая-то наивность, доверчивость к людям. Она давала в долг достаточно крупные суммы своим друзьям и знакомым, не особо задумываясь о перспективе возврата долгов.
В итоге, закончив институт, Юля осталась в Петербурге. На работу она не смогла устроиться. Или не хотела. Жила со своей подругой в квартире бабушки и дедушки подруги. Подруга имела неизлечимое заболевание и, кстати, во время следствия сильно надеялась, что это освободит её от уголовной ответственности. На руках у Юли была куча расписок от должников. А денег не было.
Девушки не придумали ничего лучшего, как заняться продажей наркотиков. Работали на мелком опте. Сами делали закладки. Были абсолютно беспечны — развозили закладки на «Мини Купере». И достаточно быстро попались.
Конечно, обыск дома. А там ноутбуки, мобильники с данными по сетке распространения, приготовленный товар для фасовки.
Конечно, подруги быстро «раскололись». Указали места «кладов», подробно всё расписали. Оперативники посмотрели переписку в «Гидре», увидели, что одна закладка продана. Адрес известен. Остальное дело техники — засада, покупателя, молодого парня, взяли с товаром. И пошли девушки по частям «Покушение на сбыт» и «Сбыт наркотических веществ.»
В начале процесса, в разговоре с Юлей, я с удивлением узнала, что она даже не знала о сроке, который предусмотрен 228 статьёй. То есть для неё было открытием, что наказание начинается от 10 лет. Удивительная наивность. Скорее, как и в первом случае с Настей, инфантилизм. Юля думала, что это шалости, конечно, нарушение закона, ну год, два года. Нет, Юля, это до двадцати лет.
Очень показательный момент. Я прочла в деле, что Юля, описывая процедуру подготовки товара и его продажи, показала следователю, что делала дозы ровно по одному грамму. На вопрос следователя, почему так, ведь всегда недовешивают, это такая хитрость нарко-барыг, девушка ответила, что она старалась работать честно.
Такая вот детская убеждённость в том, что надо делать всё честно. Даже при продаже наркоты.
Девушкам дали по семь лет. Я рассчитывала на меньший срок, учитывая, что они всё рассказали, сотрудничали со следствием. Но нет, закон суров. Судья просто не поверила в их раскаяние.
Мне жаль этих молодых девчонок. Они вошли в жизнь с тяжёлыми статьями, с большими сроками. Юля пишет мне из колонии. Она на хорошем счету, судя по переписке, действительно всё осознала.
У жизни нет реверса. Прошлое не переделаешь. Чрезмерная родительская опека, как следствие — инфантилизм, жизнь в каком-то придуманном мире. И такой итог.
Скоро у Юли закончится срок и она поедет домой. Хочется верить, что судимость послужит ей горьким, но хорошим жизненным уроком.
